К 70-летию гибели поэта Павла Когана. Под парусами бессмертной «Бригантины»

Автор: Константин ПОДЫМА, писатель 22.09.2012 11:00

***ОСЕНЬЮ СОРОК ПЕРВОГО ГОДА  из особняка с колоннами, что в Москве, на Тверском бульваре, вышел невысокий черноглазый юноша. Он посмотрел на старое здание и мысленно попрощался с ним. Он прощался с Литературным институтом, с посуровевшей, военной столицей. Он уезжал на юг, в Ставрополь, на курсы военных переводчиков…
***
  
***
***Позади – нелёгкая «баталия» с врачами, не желавшими отпускать «белобилетника» на фронт. Зрение у Павла подкачало. «Негоден» - было  написано в его военном билете. Врачи и слушать ничего не хотели. Тогда он выучил наизусть всю таблицу и поразил медиков своим «стопроцентным» зрением.
***По Литературному институту издали приказ: «Студента 4-го курса КОГАНА П.Д. числить в отпуске до возвращения из Красной Армии…»

***
***Жаркие бои на юге. В одном из них Павел был сильно контужен. Госпиталь. Возвращение в часть. Потом началось сражение за Новороссийск…

***РОС НА ОСТРОГОЛОВОЙ СОПКЕ САХАРНАЯ ГОЛОВА лес. Это сейчас - кустарники, тёрен да шиповник. А тогда, до войны, деревья-великаны подступали к самому «Октябрю». В войну всё скосило.
***В первых числах сентября 42-го линия фронта прошла по Сахарной голове. Слева - борющийся с оккупантами город, справа - наши войска. Преградили они врагу путь на Кавказ. Куниковский батальон морской пехоты сменили воины 318-й горно-стрелковой дивизии, и дальше Сахарной головы и цементного завода «Октябрь» фашисты не прошли.
***Каждый день, методично, по часам, в восемь вечера немцы начинали бомбёжку. Жители, кто ещё не эвакуировался, прятались по подвалам, траншеям.
***Как-то после очередного обстрела, вышла из подвала своего дома, что на Щелевой, Александра Семёновна Жорох. А в саду - зенитка. За углом дома, правее подвала - блиндаж. А около него, выкопанного неделю назад,  стоит черноглазый юноша в форме. То ли солдат, то ли офицер. Его Семёновна ещё не видела здесь. Спрашивает:
***- Ну как, бабушка, живём?
***- Как-нибудь, сынок, - улыбнулась маленькая, щуплая старушка в очках. - Где красноармейцы прежние? Небось ушли? Не померли?
***- Живы! В другом расположении. Мы теперь здесь будем… - улыбнулся черноглазый. И спохватился совсем неожиданно:
***- Вам воды принести?
***- Принеси, будь добр. Как кличут-то тебя, милый? Сам откуда?
***- Павлом меня зовут. Из Москвы я…
***

***
***ВОТ КУДА ТЕБЯ ЗАБРОСИЛА СУДЬБА, ПАВЕЛ… Был студентом, стал переводчиком, помощником начальника штаба по разведке.
***Принёс воды бабушке. Медленно спустился по земляным ступенькам в блиндаж. Уселся на лежанку. Пододвинул к себе столик, сбитый из патронных ящиков. Достал старый, потрёпанный блокнот.
***Улыбнулся, вспомнив отца. Тот не раз ругал Павла: «Что ты пишешь на каких-то листочках, обрывках? Заведи что-то приличное, ну хоть блокнот с собою носи…»  А сам тайком от сына припрятывал эти бумажки,  хранил.
***Так и «Бригантину» припрятал, сберёг листочек. Нервничал Давид Борисович, слыша, как потом все поют не так строку про «яростных» и отчего-то «непокорных», а надо так, как у автора: «Пьём за яростных и непохожих!» И последняя строка  у Павлика, переживал отец,  звучит обрывисто и резко, но так и надо: «Бригантина  п о д ы м а е т  паруса».  Тут «постарался» и великий Юрий Визбор, создав по сути свой вариант песни, и несравненная Людмила Лядова  приложила  руку, «причёсывая» слова Когана под собственную мелодию, более профессиональную, конечно, чем у автора мелодии Жоры Лепского…
***  

***
***ВСЕГО ЭТОГО ПАВЕЛ И НЕ УЗНАЕТ. Так же, как он не мог предположить, что песню, сочинённую как-то в радостно-мечтательном порыве, запоют - через годы - миллионы, что станет она так любима…
***Слава, какая слава? Подумывал перед самой войной о книжке стихов. Но так и не решился пойти в издательство. Рано, надо расти! Хотя… «Павел Коган. Стихи и поэмы». Правда, неплохо?
***Павел раскрыл блокнот. Вот, всё прилично, порадовался бы отец, радостно засмеялась бы мать. Славные у него родители. Аттестат свой военный отправил в Москву, будут они хоть что-то за сына-фронтовика получать…

***- Первая строчка… Так…
*********Нам лечь,
************где лечь,
*********И там не встать, где лечь…
*********И задохнувшись «Интернационалом»,
*********Упасть лицом на высохшие травы,
*********И уж не встать,
*********И не попасть в анналы…

***Сейчас - пора в разведку. Блокнот с собою брать нельзя, и документы тоже, не положено… Ничего, стихи и в голове хранить можно… Только что получен приказ: идти в район Сахарной. Там укрепились враги. Хорошо бы взять «языка»…
***Павел встал с лежанки. Негромко скомандовал бойцам:
***- Подъём! Пора, ребята…

***УЗКАЯ ТРОПИНКА  петляла вдоль горной щели, вела к линии фронта, к Безымянной. Сквозь стволы деревьев горели звёзды, ослепительным светом прожигая чёрное небо. Оно уже начинало светлеть…
***Приближался рассвет 23 сентября 1942 года.
***Впереди – поляна. Чёрный силуэт Сахарной над ней.
***- Я пойду вперёд… - шепнул Павел. Осторожно двинулся он по тропинке.
***Кончилась поляна. Сейчас махнуть рукой: «За мной!»
***Не успел.
***Что-то толкнуло в грудь, повалило на землю. Упал лицом в высохшую полынь.

*********Нам лечь,
************где лечь…
***
 
***
***ПАВЕЛ НЕ ЗНАЛ ТОГО, что его Лена, юная жена, тоже ставшая военным переводчиком, дойдёт до Берлина, встретит там Победу. И того, что в своей сумочке будет носить она почерневшие челюсти Гитлера и Евы Браун, чьи обгорелые останки, найденные у Рейхсканцелярии,  ещё лишь предстояло  опознать.
***Не знал он и того, что не забудут его в Новороссийске. И что над его символической могилой - на вершине Сахарной головы - будет реять красный флаг, переживший небывалые потрясения страны, перешагнувшей из века в век…
***12 марта 1967 года поставили его впервые ребята из «Шхуны ровесников». И верили, что так будет всегда.

***НО ВРЕМЯ РАССУДИЛО ИНАЧЕ. 44 года реял этот флаг-памятник над Цемесской бухтой, пока не помешал … созидателям новой, капиталистической жизни. Они послали на вершину Сахарной головы бульдозер. Безжалостной рукой был снесён скромный мемориал, по сути – символическая могила…
***А те, кто отдал приказ о сносе могилы, пусть и символической? Им хорошо спится по ночам. Им даже возмущённые слова мэра об этом акте вандализма - вовсе не указ. Сравнять с землёй символ Памяти - для них пустяк. Не отсюда ли и корни откровенного надругательства над тем, что дорого нам? Господа,  вдумайтесь: возможно, именно вы породили среди молодёжи зловещие язвы пренебрежения к прошлому… Не отнекивайтесь: недавние события пример тому…

***

***2012, июль. Временный мемориал в честь поэта П.Когана, поставленный туристами и краеведами города, - у места в горах, называемого "Семь ветров"

***

***ОДНАКО ВСЕМ НАМ ПОВЕЗЛО. Есть всё же в нашем городе-герое люди, лишенные показного патриотизма. Они молча занимаются ДЕЛОМ.
***Неделю назад, в ночь с 15 на 16 сентября они прошли последней тропой Павла Когана. Прошли к сопке Безымянной, чтобы установить там новую цифру Каменного Календаря - 69.
***Их было 55 - мальчишек и девчонок - выпускников и первокурсников Морского университета, учащихся Навигацкой школы, матросов, курсантов и юнг "Шхуны ровесников", во главе с капитаном-наставником "ШР" Иваном Сидоровым.
***Верится: эти молодые люди доведут до конца и восстановление Флага-памятника, разрушенного взрослыми вандалами.
***На высокой мачте будет реять алое полотнище, как тугой, наполненный ветром парус неувядаемой, гордой "Бригантины".
***Удачи вам, друзья!
*** 

  
***
Фото:  Давид ДАТУАШВИЛИ, Владимир ЗАДОРОЖНИЙ, из архива Константина ПОДЫМЫ и "Шхуны ровесников"

***

***
ПОСТКРИПТУМ. Сегодня днём, 22 сентября, ребята-шхунатики из Морского Университета сделали то, что обещали. На фотографиях - сопка Безымянная. Над нею на восьмиметровом флагштоке взвилось 269-е полотнище Флага-памятника. Обновлены плиты на могиле 63 воинов Красной Армии. Установлена памятная плита в честь поэта-воина Павла Когана. Спасибо, Морской Университет, спасибо, "Шхуна"!